В дополнение к тому, как грех и добродетель понимаются религиозным законом, суфизм имеет собственное представление о грехе и добродетели, которое я изложу здесь.

Грех. Для начинающего суфия грехом считается досаждать или причинять беспокойство кому-либо; фактически суфий должен следить за тем, чтобы не допустить нанесения малейшей обиды другим. Как говорит Хафиз:

Коль скоро ты не причиняешь людям вреда,
делай, что хочешь,
Ибо в нашем религиозном законе
нет иного греха, кроме этого.

А для продвинутого суфия греховна сосредоточенность на себе. Сказано было, что индивидуальное бытие - грех, несравнимый ни с каким другим, и что суфий совершает грех, когда объектом его внимания становится какой-либо иной объект, кроме Бога. Как это выражено Магриби:

Избавься от греха,
имя, которому - существование Магриби.
И с того момента, как ты совершил это,
больше не вопрошай о грехе.

Добродетель. Для начинающего суфия стать добродетельным означает обрести сердце и доставлять радость другим людям. Как говорится, "если ты ходишь по воде, ты - просто деревянная щепка; если ты летаешь по воздуху, ты - не более чем муха; обрети сердце и стань человеком".

Рассказывают, что Баязид на пути в Мекку подошёл к колодцу, вокруг которого собралась толпа людей с тем, чтобы добыть воды. В стороне от толпы сидела собака, которая изнывала от жажды. Баязид воззвал к собравшимся: "Есть ли среди вас кто-нибудь, кто бы захотел обменять немного воды на накопленную мной добродетель пятидесяти лет постов, молитв, паломничеств и всех моих добрых дел?" Некто, знавший Баязида, сказал: "Я хочу!" Сделка состоялась: человек этот передал Баязиду воду, а тот, в свою очередь, отдал её собаке.

Истинная добродетель для суфия, продвинувшегося по Пути, состоит в том, что он не осознаёт совершённые им действия как добродетельные поступки, но считает их незначительными. Что более важно, суфии рассматривают эгоцентризм и подчеркивание первенства тварного мира, порождаемые рассудком, как грешные и ложные, а проявленность безсамости, отрешённости от индивидуального бытия, являющуюся результатом божественной любви, считают достойным названия добродетели. Как это выражено Хафизом:

Добродетель поста и подлинного паломничества
заслуженно обретаются тем,
Кто совершил паломничество к храму,
где распивают вино любви.